Мозаика структур сознания и состояний сознания личности: традиция, модернизм, постмодернизм, метамодернизм 

​

​

            В ходе любых изысканий бывает полезно найти мета-нарратив или мета-принципы, с помощью которых возможно будет посмотреть на интересующие нас наборы перспектив и стоящих за ними содержаний. Вряд ли исключением в этом контексте может быть психологическая наука и психологический дискурс. И прежде всего это будут накопившиеся из истории, сменяющие друг друга, а где-то существующие одновременно, мета-перспективы, которые максимально охватывают актуальный спектр задач и вопросов каждого времени.

            Если говорить об этапах развития философской мысли и культурной ее реализации в обществе (к примеру, традиция, премодерн, модерн, постмодерн и метамодерн), то в психологии  эти этапы и свойственные им тенденции просматриваются, но во временной шкале они будут сдвинуты на более позднее время. Так происходит прежде всего в силу того, что сама психологическая наука зародилась не так давно, во второй половине 19го века. [5]

            Вопросы содержания личности и различных состояний сознания присутствуют в каждый период, но имеют разные акценты, уровень значимости, и, конечно же, разное содержательное наполнение. Многообразие исторически сложившихся и новых,  появляющихся буквально каждый день, подходов, по которым живут, работают и развивают в различных ключах свою деятельность большие группы людей, приводит к вопросу о поиске тех самых мета-перспектив, с удаленности которых, возможно будет, с одной стороны, охватить взглядом все поле, с другой стороны, не обобщать все в очередную суперконцепцию или супернарратив, а, с третьей стороны, возможно будет по настоящему погружаться по необходимости и интересу в желаемые миры и перспективы.

            Причем чаще всего, между собой эти миры и их обитатели хоть и не обязательно воюют, но в целом друг друга и не сильно понимают, и не считают нужным и интересным узнать, что там, в «соседнем мире» происходит. У всех своя «реальность», которую они и пытаются качественно и результативно описать. Каждое из таких пространств, с одной стороны, разделено, не существует единого целого и точек их притяжения, а, с другой стороны, все они самодостаточные, при этом они развиваются именно как отдельные миры, в которых действительно циркулируют полезные смыслы и даже открытия.

            Можно кратко упомянуть, что в психологической и околопсихологической среде присутствуют группы с традиционными и премодерн подходами или корнями, берущими оттуда начало, такими как магические и религиозные сообщества. В модернистских течениях чаще всего спектр интересов концентрируется вокруг структур и законов, определений и детерминант функционирования личности, где важно найти истину в каждой из поставленных задач. В постмодернистских дискурсах главные акценты смещаются на контексты и взаимодействия, переживания и проживания, от результата к самому процессу как главной ценности. В формирующихся сообществах метамодернистской направленности (к примеру, с глубоким пониманием интегральных подходов или мозаичных полей) [13] часто свой, очень сложный мир, который во многом лишь обретает границы, из которых регулярно отпочковываются те, кто не хотят поддерживать такой уровень погруженности и сложности. Миры разные, участники разные, а вопросы остаются во многом те же. К примеру, по прежнему актуальны методы развития личности в разных условиях и средах. [4]

            На стыке вопросов структур сознания личности и состояний сознания личности возможно обозначить сразу их взаимосвязь через категорию ИСС (измененных состояний сознания), которые оказывают значительное влияние и на первые, и на вторые. Измененные состояния сознания показывают границы функционирования конструктов личности, потенциалы смещений и изменений. В этом ключе под ИСС понимается любое существенное отклонение за границу, которая может быть признана значимой. То есть существует некоторый набор устойчивых диапазонов по каждой группе параметров, в рамках которых находится обычно личность с ее конструктами, содержаниями, границами и т.д. Когда человек выглядывает за пределы этих границ, там происходит качественное изменение, которое можно трактовать как ИСС.

            Используя метафорические инструменты и двигаясь исторически к текущим тенденциям в данном поле можно обозначить традицию в психологической области (собирательно до этапа модерна) как «непосредственность» и «вечность». К примеру, в рамках магических и религиозных традиций тоже рассматриваются вопросы личности. В этом случае есть накопленные традиционные и сохранившиеся теоретические подходы, методы, практики для обращения к высшим началам и раскрытия человека через эту взаимосвязь. Человек в этом ключе является частью, отражением каких-то высших процессов, в основном в позиции потребителя и зависимого существа с ограниченными возможностями. Поэтому рассмотрение его структур личности сводятся к всеобщим законам мироздания и их частным проявлениям на людей. А измененные состояния сознания связаны чаще с приобщением к каким-то высшим «измерениям». В целом у таких подходов достаточно стабильные границы и содержания, которые их сохраняют, чтобы остаться идентичными себе как целостности.

            При переходе к веяниям премодерна появляются акценты классификации и нормы в психологическом поле. Появляются инструменты для проведения исследований, психология приобретает стремление подражать естественным наукам. Становится возможным осуществлять дифференциацию явлений, создание классов, критерий. На основе этого появляются различные нормы как обозначение «психического здоровья» по разным критериям. В модерне же происходит дальнейшее усложнение, появляются модели, которые верифицируются на практике, что приводит к появлению концепций, исследуются механизмы и законы работы психического, доказательность теоретических построений. Наука уходит вглубь и вширь, все больше дифференцируя объект исследования. И сейчас можно встретить идею о том, что в психологии должен наступить «золотой век», когда она станет точной наукой наподобие физики, просто стоит вернуться к точным и однозначным подходом и не отклоняться ни на какие другие перспективы.

            При появлении постмодернизма в психологии постепенно смещаются акценты в сторону обусловленности, а значит, условий и границ, в рамках которых происходят интерпретации процессов определенным образом. Повышается значимость субъективного опыта и множественных перспектив при взгляде на одно и то же явление. В таком случае часто бывает невозможно показать однозначное превосходство именно одного из подходов, не говоря уже об объективной истине. И тогда при получении сравнимых результатов речь идет не только о результате, но и о процессе как неотъемлемом атрибуте происходящего. Кроме того, постмодернистский дискурс предполагает важность взаимодействия субъекта и объекта, которое происходит в некотором поле. Постмодернизм предложил исследовать многое из того, что не попадало под пристальное внимание модернистской психологии.

            В современных тенденциях метамодерна легко найти привнесение таких аспектов как системность, которая теперь является базовым и необходимым атрибутом почти во всех исследованиях, многомерность не как  разноплановость и относительность взглядов на одно и то же явление, а как их структуризация по мета-критериям, включенность как разворачивание и структурирование бытия в ходе опыта, а не принятие по умолчанию «мифов данности», проективность как рассмотрение явлений в виде множественных вложенных проекций разного уровня масштабов.

            В каждую эпоху существовали люди, которые так или иначе использовали опыт ИСС и выходили за «границы». Но отношение к ним было разное. В традиции их могли считать либо одержимыми со всеми вытекающими отсюда часто однозначными последствиями, либо святыми, которые превозносились. В премодерне таких людей могли изолировать наряду с другими маргинальными элементами общества (к примеру, уголовниками и нищими), которые  мешают обществу существовать и развиваться, не вписываются в него. В акцентах модерна появляются нормы и однозначности по многим вопросам, связанным с психическим. То есть если некоторый человек заявляет о своих сверхспособностях в этой области, то в пределе можно было признать таких людей больными и применять к ним методы лечения, пока они не станут нормальными. По крайней мере, такие люди подлежат надзору и изучению. В постмодерне же ИСС позволяли пощупать и раздвинуть границы личности в особенном ключе, а потому можно было сказать, что это используют творчески ищущие личности. В наступающем метамодерне, предположительно, использование ИСС в повседневной жизни и по задачам будет достаточно обыденным явлением, когда человек просто будет мастером своего дела, а данные методики и возможности лишь вспомогательными инструментами.

            Сам вопрос истинности в разных эпохах в контексте психологии так же качественно отличается. Архетипическое или архаическое понимание предполагает важность совпадения получаемой нами информации из внешнего мира с некоторой информацией с высших пластов, к примеру, заложенной в архетипах, которая считается внутренней, предзаданной изначально. Если такое совпадение присутствует, то мы пришли к истинности. В модернистском ключе происходит постепенное шаг за шагом открытие истины из внешнего мира на основе эмпирических данных. А по мере накопления информации их аналитическое преобразование и понимание внутри, в сознании человека снова с проверкой во внешнем мире. Чаще всего эти процессы происходят постоянно и итерационно.

            В постмодернистском дискурсе важным является столкновение различных перспектив как процесс. Истина в данном случае будет процессуальным содержанием таких столкновений, дальнейших преобразований и некоторого нового синтеза. В метамодернизме же под истинностью можно понимать переживание и понимание тех универсалий, которые раскрываются нам в индивидуальном, непередаваемом ключе. То есть, с одной стороны, универсалий как чего-то глобального и объективированного, как условно существующего, а, с другой стороны, познание их происходит исключительно индивидуально, и выявляются они в субъективном ключе.

            Каждая эпоха привнесла с собой определенный пласт знаний относительно поля структур и состояний сознания личности. Причем большинство из них встроилось настолько плотно и органично в психологическое знание, что стало неотъемлемой частью, пусть и с некоторыми переработками.

            Традиция и архаика. Затронем некоторые характерные примеры. Так, из восточной традиции в область ИСС пришла идея о первоначальной трактовке состояний сознания. Данный подход во всем его многообразии до сих пор используется в философских, религиозных, эзотерических традициях. Мы его знаем по большей части уже в адаптированных версиях. [2]

            Есть состояние обыденного бодрствования, которое мы больше ощущаем нашим грубым, физическим телом, характеристиками которого выступают восприятие и поведение. Стоит сказать, что многие психологические направления и до сих пор почти полностью сосредоточены строго в этой области состояния сознания. Также есть состояние сновидения, с которым мы сталкиваемся во время сна, видим некоторые «истории сновидений» (осознаем мы их или нет), а также когда мы занимаемся воображением, представлением чего-то. Этому состоянию сознания соответствует тонкое тело. Есть глубокий сон или сон без сновидений, в который мы погружаемся не сразу, как засыпаем. А, с другой стороны, психологическая категория внимания и направленности как предшествующая и фантазиям и поведению. Данному состоянию сознания соответствует причинное тело. Именно здесь предположительно происходит сосредоточение интенций, которые в дальнейшем разворачиваются на более плотных уровнях. (Тут возможно добавить еще состояние свидетеля, но мы его опустим). И естественное состояние сознания как просто присутствие, пребывание без дополнительных атрибутов — тело основы или изначальное тело.

            В выше описанном ключе фактически нет разделения на структуры личности и состояния сознания. Это по сути одно и то же с акцентом на последнее Изменилось состояние сознания (в ходе практик или спонтанно) — можно говорить об изменении личности. А так как данные состояния сознания воспринимаются как универсальные, соединенные и приобщающие условно к вечному, то и уровень погружения-расширения может быть беспредельным. Это и будет изменением личности. Детализация в альтернативных ключах может быть избыточна.  Подобные, имеющие корни на востоке, подходы достаточно хорошо дополняют западные тенденции в психологии в таких областях как трансперсональная, процессуально-ориентированная психология и других.

            Модернизм. В модерне мы встречаемся со структурами, которых становится все больше и больше. Причем построили их мы сами на основе опытных данных и объективированной верификации. Проявление модерна — это видение архитектора, который воссоздал нечто в некоторой модели и ее приложениях. Он захотел увидеть реальность определенным образом, приложил усилия, энергию, опыт, знания, создал модель и привнес ее в практику. Классическая схема научного знания с наблюдением, выдвижением гипотез, верификацией на практике, выводами, поиском адекватных интерпретаций, коррекцией согласно результатам — это огромное и неоценимое достижение модерна в психологии. В дальнейшем исследователи обмениваются своими наработками, которые каждый может проверить независимо.

            Одним из примеров таких подходов, которые накапливали результаты в течение времени, могут быть выявленные закономерности по шкале «врожденное-приобретенное» и то, каким образом различные категории будут располагаться на этой оси. К примеру, начиная с акцента на приобретение с рождения: психофизиологические качества, внимание, память, мышление, потребности, морально-психологические качества, идеалы, мировоззрения. Различные модели личности работают с результатами подобных исследований, уже понимая, что именно изменяемо в человеке, при каких условиях и в каких границах, а что практически жестко фиксировано, и причем или с самого рождения, либо с очень раннего возраста. Более того, важно влияние фиксированных аспектов на динамические. Все это очень сильно помогает понять возможности развития человека, чтобы направлять усилия в тех направлениях, где возможен положительный эффект.

            Можно сказать, что ИСС и состояния сознания в тенденциях модерна вытесняются на периферию. И даже не столько по причине того, что это нечто аномальное (хотя и это имеет место быть, когда мы фиксируем понятие норм и на них значимо ориентируемся), а потому что оно не классифицируется достаточно наглядно и однозначно экспериментальным путем в объективном ключе. Вероятно, проще такие вещи отложить, и уж точно они не будут приоритетными. А вместо этого сподручнее заняться структурами личности и многим другим, что поддается более однозначному исследованию известными методами.

            Зато классическими примерами этой эпохи в психологии, которые и до сих пор переживают широчайший рассвет и развитие могут быть теории и модели личности. Или популярный частный случай — типологии личности: по акцентуациям, соционика, mbti, эннеаграмма, психософия, псикосмология и многие другие. [7] В рамках типологий мы видим, что человек в плане психического — это набор элементов и связей, которые существуют и функционируют по определенным законам, взаимодействуют между собой определенным образом, объясняют взаимоотношения между людьми аналогичными механизмами, и все это вместе —поле модели, которое описывает происходящее с человеком в некотором разрезе реальности. Другой вариацией, которая начинает зарождаться в эпоху модерна как модель классов, могут служить модели уровней развития, пусть и с несколько иными акцентами и задачами.

            Можно сказать, что это в некотором смысле предел моделирования чего-то условно происходящего в реальности, когда она представлена в знаках, символах, смыслах, схемах. И дальше взаимодействие с реальностью является во многом вторичным фактором, хотя мы стараемся описать ее различными модельными конструкциями. Поскольку наши акценты уже смещаются в поле модели, которая нам может эту саму реальность постепенно заменять.

            В дальнейшем в рамках структур и состояний сознания личности эти модели могут между собой взаимодействовать. Появляются суперкритерии, согласно которым можно сопоставлять модели между собой, кроссмодельные связи, супермодели, включающие многие модели и так далее. Стоит упомянуть для наглядности в выше озвученном контексте пример моделей типов и уровней. Так модели типов между собой коррелируют обычно слабо, так что возможно определение типа личности буквально по каждой модели, и везде его акценты будут разные. Это связано с тем, что базис каждой модели часто уникален, а сопоставление классов разных моделей в целом не дает глубоких результатов. Модели же уровней часто в упрощенном виде представляют или сопоставляют с некоторой обобщенной супершкалой, по которой классы всех модели могут быть размещены по этажам. За счет того, что в общем виде динамика многих моделей уровней развития похожа, при первом приближении это возможно сделать. Хотя в ходе дальнейших исследований появляется понимание того, что данный ход содержит допущения и неточности.

            В целом можно говорить о расцвете дифференциальных подходов в психологии. И поместиться тут чему-то странному, выходящему за границы личности, которая описывается многочисленными моделями, очень трудно. [10] Для такого неоднозначного явления как ИСС в контексте личности часто не остается места в силу сильного влияния различных структурных детерминант.

            Постмодернизм. Влияние и приход постмодерна привносит качественно новую грань в исследованиях структур сознания и состояний сознания человека. Так, если в модерне все пространство — это реализация структурных замыслов исследователей, то в постмодерне то же самое пространство буквально обживается исследователями в спонтанном ключе. Можно сказать, что будущий исследователь — это сначала простой интересующийся. По мере интереса к какой-то теме к ней в вольной форме протаптываются дорожки людьми, которые делают ее частью своей жизни. Эти дорожки появляются, зарастают, сходятся, расходятся с помощью абсолютно разных способов их протаптывания. Постепенно люди начинают собираться в каких-то темах все больше, самоорганизовывались и договаривались на каких-то условиях. Тех, кого это не устраивает, создают свои сообщества на тех условиях, которые им более близки. В дальнейшем это находит реализацию уже в социальной среде, и все больше людей получает доступ к этим темам и дорожкам, чтобы к ним приобщиться.  [3]

            На определенном этапе накопления знаний возможны формализации, но в ключе сохранения той естественности, при которой все это зарождалось. Постмодерн в психологии — это как метафора естественности, которая пришла не потому что есть какие-то закономерности и законы (к примеру, происхождения видов или развития человека по этапам) — они не отрицаются — а потому что все произошло таким образом, потому что так произошло. И мы сейчас в этом живем, с этим взаимодействуем и исследуем. Возникает важность процессуальной составляющей и ощущений в ходе контакта, так как мы сами - есть часть этого взаимодействия. И это становится новым акцентом исследования.

            Затронем некоторые акценты постмодернизма в области структур сознания и состояний сознания человека. Идея SELF, которая вбирает в себя все, что вообще может называться условно существующим и происходящим. За границами этой субъектности уже неважно даже существование или несуществование чего-то. Процесс и творчество захватывают внимание и выступают значимой альтернативой целям и их достижениям. Пребывание в процессе и восприятии его как способа самовыражения — это более естественный контекст воссоздания себя в каждый момент, нежели подчиненность целям и рамкам. Мир стоит воспринимать в ощущениях и чувствах, которые нас не обманывают, а гораздо ближе к условному «я», первичны, остальное как производные. Их стоит задействовать вместо концепций и разума, которые изначально мертвы и обусловлены другими концепциями, и исключают часто возможность развертывания индивидуальности.

            Минимум теории — максимальное приобщение на практике. Повсеместное использование деконструкции всех структур как ограничений свободы и навязывания перспектив. Это позволяет найти те предыдущие состояния и точки зрения, которые были еще не искажены конструкциями в определенных рамках. Причем каждая такая деконструкция должна переживаться на собственном опыте и в неразрывности с «тканью жизни». Поиск условий и контекстов проявленности, когда все может быть и ложным и верным в зависимости от них. Нет ничего абсолютного и безусловно верного, точки зрения плюралистичны и относительны. Акцент смещается не в сторону поиска правильных решений, а в погружение в истории принятия решений и взращивания взглядов. Без проживания их в динамике становления это будут всего лишь конструкции, которые появились при невыявленных условиях, которые почти никогда не повторятся. Поэтому и истинность будет самим процессуальным актом взаимодействия на границах субъекта и объекта, она рождается в индивидуальном контексте. Плюрализм опыта, истории создают индивидуальные миры в своих границах, которые группируются между собой по критериям «сопричастности».

            При этом целостность рассматривается как атрибут фрагментарности: единого мира нет, но в рамках каждого из фрагментов субъективных миров стоит обретать целостность. Важность динамики, изменений и процесса в противовес статичности. К примеру, даже в ходе медитативных практик важно улавливать малейшие изменения и наблюдать их. Личность и ее особенности проявляются в деталях. А проявленность личности как спектакль внутреннего содержания, но никак объективированная часть реальности. И поэтому альтернативой некоторой реальности становится идея мемов, их существования и эволюции.

            Примером такой области, которая появилась на основах постмодернизма, может служить трансперсональная психология. [6] В рамках данного направления практикуются исследования весьма парадоксальных феноменов. К примеру, если человек себя чувствовал, переживал кем-то или чем-то, то к этому можно подойти с научных позиций. И тогда каждый феномен может представлять собой значимый мир со своими особенностями. И такие явления как ИСС и субъективно переживаемый в них опыт — это не нонсенс, а постмодернистский ход вещей. Тогда вопросы структур сознания и каких-то закономерностей, которые соответствуют процессам в реальности и т.д. будут вторичны, акценты смещаются в сторону состояний сознания и условий их переживания.

            Именно из особенностей реализации постмодернизма в психологии вытекают факты того, что, с одной стороны, множество разных групп исследователей реализуют состояния ИСС на практике, а с другой стороны, до конца не ясно, почему у разных людей взращиваются разные результаты и способности. А другие люди, пройдя теми же путями, могут столкнуться с неполучением «сверх способностей» и предполагаемых результатов. Если мы практически полностью игнорируем структуры сознания, концентрируясь на состояниях сознания, то возможно ли в этом случае получить качественные результаты именно структурного плана, и что в этом случае будет считаться развитием, особенно если результаты не всегда возможны?
            Конечно, с течением времени любая область начинает собирать в себе и использовать наработки всех эпох. Так и в данной области начинают появляться и структуры, и модели, и многое другое из эпохи модерна. Поэтому можно говорить, что не существует искусственных и непроницаемых границ в областях, а взаимовлияние больше зависит от широты взглядов исследователей, которые хотят задействовать различные методы.

            Так, Ч.Тарт, труды которого получили всемирное признание в области ИСС, предлагает комплексную схему переработки информации с учетом влияния различных эпох. [8] Конструкты Джорджа Келли, с одной стороны, оперируют субъективными смыслами в человеке, а, с другой стороны, описывают это с помощью структур и взаимосвязей, но при этом не создают никакой системы личности, кроме субъективно обусловленной. Это подход можно трактовать как расположившийся на стыке модерна и постмодерна в психологии личности. А вот идея из традиции о различных «телах» сознания будет интересна с позиции того, что происходит в моменты приобщения и проживания этих состояний и перехода между ними, какие именно феномены могут быть развернуты в сознании, или сознание развернуто в феноменах.

            Модель В.В.Козлова о видах состояния сознания, с, одной стороны, опирается на практический опыт и феномены в ходе различных практик ИСС, а, с другой стороны, благодаря использованию инструментов модерна, обрела стройность и концептуальность. [1] В ней обнаруживается несколько классов ИСС, качественно различных как по субъективным переживаниям, так и по функциональным состояниям. Обыденное СС (состояние сознания) с плавающим уровнем внимания. При погружении оно переходит в трансовое СС, в котором уже проявляются ощущения отрешенности. Еще глубже лежит нулевое СС, связанное с эффектом выпадения из текущего момента. Возможно достижение расширенного СС, в котором мы погружаемся в глубины внутреннего мира и его проекций. И как предельное положение будет психоделическое СС в ходе выполнения, к примеру, практик холотропного дыхания (и некоторых других) или приема соответствующих препаратов. Кроме того, над обыденным СС располагается полное СС, которому свойственно состояние максимальной активизации, озарения и потока, который описал в своих трудах М.Чиксентмихайи.

            В предельном постмодернизме можно говорить о недифференцированном поле, где сам человек как таковой исчезает, речь идет о состояниях, взаимодействиях, границах, процессах и т.д. Номадизм — наблюдатель как кочевник ни к чему не привязан, но он из этого же поля и есть его порождение, и сам наблюдает это же поле.

            Метамодернизм. В целом усталость теперь уже от постмодернизма с его релятивизмом, несуществованием и отсутствием долгосрочных идей и смыслов привела к новой качественной трансформации, в том числе и психологии. Идеи постпостмодернизма складывались по многим направлениям, часть из них обретала образы и названия, часть отмирала. Название «метамодернизм» впервые ввели Т.Вермюлен и Р.Ван Дер Аккер в «Заметках о метамодернизме». [12] Данная эпоха еще только формируется, но уже значительно проявлена в психологической науке и особенно в области структур и стадий развития сознания и состояний сознания. Можно говорить о том, что психология в ряде вопросов достаточно быстро догнала общий тренд на смену эпох. И в данный момент идеи метамодернизма реализуются в рамках интегрального подхода AQAL [9], мозаичного подхода и ряда других направлений.

            Сверхцелью метамодернизма является включение в себя всей предыдущей истории и ее наработок: архаики, традиции, премодерна, модерна, постмодерна и новых идей. И создание для этого адекватного набора мета-перспектив, включающих все и не выбрасывающих ничего на обочину. Для этого необходимо расширить всевозможные картографии и модели, сделать их многоуровневыми и связанными. Работать, в каждом из пространств, но при этом одновременно с мета-методологиями, которые бы интегрировали все эти пространства под разными перспективами.

            В итоге суперрешение должно, с одной стороны, включать все методологии, а, с другой стороны, в зависимости от задачи и необходимого спектра перспектив, выбирать самые адекватные под эти условия. Кроме того, как никогда актуальными становятся вопросы единства и многообразия. Единство в многообразии. Обязательно делается акцент на единстве, целостности, интегральности, и одновременно на многообразии, особенности, частичности, дифференциации. Предельной идеей в этом ключе является представление «мозаичное многообразие многообразий», когда каждый мир одновременно и полностью независим и достаточен, с другой стороны, он может и быть включен как часть в какой-то супермир, с третьей стороны, может взаимодействовать с другими на паритетных началах. [11]

            Рассмотрим ряд особенностей формирующейся эпохи метамодернизма. Желание освобождения от инертности модерна с его объективными законами, которые нельзя изменить детерминированностью существования, и практически мало что зависящего от самой личности с ее многообразием внутренних содержаний. И одновременно стремление избежать циничности постмодерна, когда в глобальной перспективе ничего не имеет смысла, а любое изменение и развитие настолько относительно, не имеет ценности, кроме субъективной и локальной.

            В модернизме люди уверены в перспективах, объективности, развитии, изучении содержаний человека, которые можно выразить через структуры, что все познаваемо, возможно найти нужное и правильное количество и качество систем для описания реальности. В постмодернизме же люди больше ориентируются на «здесь и сейчас», на взаимодействие, ощущение границ проявленности и условий, при которых что-то могло бы быть представлено.     Теперь же, в метамодернизме, люди друг с другом и каждый человек сам с собой договариваются, что невозможное возможно. Что, как если бы определенная реальность существовала, то мы ее принимаем такой, и в ней собираемся жить и развиваться. Мотив «как если бы...» взращен с идей И.Канта, когда говорится, что следует одновременно руководствоваться нашими поступками посредством максим (ситуативных мотивов) и императивов (общезначимых правил). Одновременная интеграция ситуативности и глобальности, субъективных ощущений и общих конструкций. Метамодернизм предлагаем нам существование одновременно и в реальном, и в нереальном. Границы, с одной стороны, существуют, и мы можем иметь желания заглянуть через них. А, с другой стороны, они постоянно отодвигаются по мере нашего приближения. Условная реальность построена на множестве парадоксов, но при этом она устойчива, и в ней можно развиваться. Таким образом, в метамодернизме мы принимаем, что если как будто бы существовали какие-то горизонты реальности, то мы готовы к ним идти. Как если бы нечто было реальным, то мы реализовываем себя и развиваемся в этой реальности.

            Помимо интеграции наследий эпох происходит реинтеграция и восстановление в правах и разума, и воли, и чувств, и многого другого. Никакая из этих психических категорий не объявляется вторичной. Наоборот, сверхзадача по этому вопросу - найти обобщенные ориентиры и подходы, которые смогли бы связать эти понятия и в теории, и на практике, при этом признавая, что они качественно неоднородны. Неразрывно с этим связана идея о многопроявленности человека не только в рамках каких-то границ, но и за их пределами, где могут быть границы очередного порядка. Так, в психологии личности можно говорить о различных структурах сознания, но выходя за границу начать говорить еще и о состояниях сознания и новом поле перспектив, а выходя еще дальше - уже о выходе психики на трансперсональные границы и особенности ее реализации как человека космического и так далее.

            Одной из характерных особенностей метамодерна является колебательный процесс между крайними положениями. Так как наследуются границы проявленности из постмодернизма, но при этом появляется стремление их достигнуть и выйти за их пределы. Кроме того в рамках этих границ принимается весь мир как существующий со всеми структурами и законами. Такой колебательный процесс может быть вечным, особенно с учетом того, что при приближении к этим границам они преобразовываются и отодвигаются снова и снова.

            Если брать контекст ИСС, то человек никогда не сможет дойти до тех идеальных и предельных состояний ясности и «просветления» в ключе соединения с «истинной реальностью», но при этом он признает, что эта цель достойна для исследования и движения к ней. Ставит себе цель заглянуть за пределы, но принимает так же, что это, скорее всего, никогда не произойдет. Все это одновременно и иллюзорно, и значимо для него в его опыте. Кроме того можно оттолкнуться от этой невидимой границы и изменить  траекторию исследования в другом направлении.

            Аналогичным образом можно подходить к развитию структур личности условно по вертикали, лестнице, спирали и т.д. Можно рассматривать это как набор перспектив с границами, полюсами. А развитие будет как колебательное движение, которое никогда не достигает теоретического идеала, человек метамодерна отталкивается от несуществующих границ, когда понимает, что теперь пришло время сменить направление, и взращивает в себе новые структуры сознания. Так как он договорился о том, что такое движение будет для него интересным и прогрессивным. Когда эти договоренности будут неактуальны, возможно изменение систем координат и условий движения. При этом сами этажи и уровни развития структур личности не отрицаются, они реальны и поддаются объективированным исследованиям, но достижимость их весьма условна, относительна и больше имеет смысл в качественном процессе движения к ним.

            Идея о бесконечно отступающих горизонтах неразрывно связана с подходом отказа от метафизической предзаданности чего-либо. К примеру, отказ от того, что нечто в области психического устроено определенным образом, или что уровни развития структур сознания изначально существуют следующим образом, а исследователям лишь предстоит их поэтапно открывать. Вместо этого речь идет о непредзаданности чего-то существующего в области психического, о становлении в ходе исторического движения.

            С точки зрения исследования психического используется весь набор инструментария (структуры сознания и состояния сознания, врожденное и приобретенное и т.д.), при этом между собой они не отождествляются, а дифференцируются, с целью поиска возможной интеграции на новом уровне рассмотрения.

            У человека и исследователя появляется цель — заглянуть за предел, хотя он знает, что это лишь очередная граница, которую он реконструировал сам. Но для него это будет именно движение вперед, так как он сам выбрал это направление и нашел в нем смыслы. Причем на этом пути он не будет жестко придерживаться единого подхода и пытаться любой опыт подстраивать под какие-то жесткие рамки, а в них не вписывающийся просто отвергать. Исследователь нацелен производить реконфигурацию форм и оснований, которые могли раньше показаться незыблемым фундаментом, под новые содержания и опыт, которые еще предстоит открыть. При этом возвращается и тяга к неопределенности, направленности в бесконечность, и реализуется это через глубинное переживание индивидуальных чувств и ощущений, смыслов и понимания.

            Происходит сохранение глобальных ориентиров и целей, но в локальных границах, так, что обретает новый смысл фраза «думай глобально — действуй локально». При этом глобальное не воспринимается как истинно и объективно существующее, а всего лишь как выстроенный ориентир, который изменяется в каждый момент наших собственных трансформаций. Он подобен солнечному зайчику, который отсвечивает от некоторого поля через зеркало, которым являемся мы сами. Изменяемся мы, меняется и то, что мы отражаем, меняется и сама глобальность. Она ни объективна, ни субъективна, она комплексна. Именно задача бросить вызов из «здесь и сейчас» в нашей ограниченности и локальности всему миру в его масштабности, и поэтапно реализовывать этот «путь в никуда» шаг за шагом, когда очередная граница оказывается иллюзией, но приносит нам новый опыт. Именно продвижение вперед — новый ориентир метамодернизма.

            Эпоха метамодерна становится в тот момент, когда здесь и сейчас написаны эти буквы. С точки зрения самого метамодернизма она появилась не потому что была предопределена, а потому что путь человеческой цивилизации сорганизовался таким образом, что это стало возможным. Кроме того, она отражает проявленности глобального поля и его проекций на нашу локальную жизнь, которая тоже суть есть эти проекции. Структуры сознания и состояния сознания личности сосуществуют одновременно в соприкасающихся пространствах и оказывают взаимное влияние друг на друга. И, вероятно, использование ИСС будет уже неотъемлемым атрибутом и рядовым методом исследователей, которые работают в эпоху и с помощью методологий метамодерна. Когда оказывается, что быть не собой просто невозможно, а любая граница проявленности — это наш собственный выбор в контакте с глобальным.

 

1. Бубеев, Козлов 1997 -  Козлов В. B., Бубеев Ю.А. Изменённые состояния сознания: психология и физиология. М.: 1997.

2. Воон, Уолш 2006 — Уолш Р., Воон Ф. Пути за пределы эго. Серия: Интегральные практики. М.: Открытый мир, 2006.

3. Гарифуллин 2015 - Гарифуллин Р. Р. Основы постмодернистской психологии. Казань : ИПК Бриг, 2015.

4. Грицанов, Можейко 2001 — Грицанов А.А. Постмодернизм. Мн.: Книжный дом, 2001

5. Марциновская 2004 - Марцинковская Т.Д. История психологии. 4-е изд., стереотип. 

            М.:Академия, 2004.

      6.  Майков, Козлов 2007 -  Козлов В.В, Майков В.В. Трансперсональный проект.         Психология, антропология, духовные традиции. Т. 1-2. М.:Издательство Института         психотерапии, 2007.

1. Нагибина 2014 — Нагибина Н.Л. Введение в псикосмологию. М.: МГУДТ, 2014

2. Тарт 2003 — Тарт Ч. Измененные состояния сознания. М.:Эксмо, 2003.

3. Уилбер 2014 — Уилбер К. Краткая история всего. — 2-е русск. изд., испр. и доп. (с спец. предисловием к русск. изд. К. Уилбера). — М., 2014

4. Шиндин 2014 - Шиндин А.В. Гибридные и смешанные типы личности: особенности конструктов. В кн.: Человек, искусство, вселенная, Сочи, 2014: материалы. Сочи, СГУ, 2014. С. 97–112

5. Шиндин 2012 - Шиндин А.В. Системное многообразие и многообразие систем. В кн: Психология 21го столетия, Ярославль, 2012: материалы, т.2. Ярославль, ЯрГУ, 2012. С. 337-341

6. Timotheus Vermeulen and Robin van den Akker. Notes on metamodernism [URL]: http://www.emerymartin.net/FE503/Week10/Notes%20on%20Metamodernism.pdf

7. Shindin 2011 – Shindin A. Personal development: meta-integral mosaic approach. Transpersonal Conference Eurotas. Varna, 2011